Научно-философское общество
Мир через Культуру

 И жизнь Блаватской, и её необычные способности, и принесённое ею в мир учение теософии – всё это было необычным и удивительным. А самое удивительное состояло в том, что Блаватской, как и её загадочным духовным Учителям, было известно будущее многих отраслей западной науки! Ни больше, ни меньше.

В знаменитой «Тайной Доктрине» сотрудница Махатм предсказала ряд грядущих научных открытий. Они были сделаны примерно через столетие после издания этой книги. Лучи Рентгена, лучистая материя Крукса, открытие электрона Томсоном, теория о том, что материя (вещество) эквивалентна энергии, (помните формулу Эйнштейна E = mc²?), а пространство и время взаимообусловлены друг другом и многое-многое другое – всё это было предсказано в работах Е.П. Блаватской.

Например, во времена Блаватской считалось, что атом неделим. А в «Тайной Доктрине» говорилось, что атом делим и должен состоять из частиц, или субатомов. «Тайная Доктрина» была издана в 1890-1891 годах. И лишь в 1897 году Дж. Томсон заявил об открытии электрона.

И это ещё далеко не всё, что было предсказано в работах Блаватской. «Опыт вне тела» и посмертное бытие сознания, сущность электричества и природа души, лучистое состояние материи и цикличность развития Вселенной, – какие только проблемы не были подняты в «Тайной Доктрине»!

Недаром «программное произведение» теософии почитывал Эйнштейн – эта книга всегда лежала на его рабочем столе. А если бы работы Блаватской мог прочитать автор знаменитого бестселлера «Жизнь после смерти» Р. Моуди, он, вероятно, очень удивился бы, найдя в них не только описание указанных в его книгах околосмертных состояний, но и объяснение их психофизиологической природы, которого современная медицина до сих пор не имеет. Вот вам и мистика!

Впрочем, ни сама Блаватская, ни её духовные Учителя и не позиционировали свою науку как мистическую. Эзотерическая философия Востока всегда считалась ими не мистикой, а наукой,   но основанной на принципиально иных методах, недоступных рационалистической науке Запада.

Хотя научные подтверждения правильности доктрин теософии последовали в основном не ранее, чем через 100 лет после опубликования «Тайной Доктрины», а современная Блаватской наука была узко-материалистичной – всё же научная общественность приняла «Тайную Доктрину» с большим интересом. Лишь самые отъявленные догматики видели в теософии что-то вроде религии – и ругали её за это. А Блаватская отвечала им той же любезностью, критикуя скептицизм и узкий материализм в науке, – как теперь выясняется, не зря.

Но как бы то ни было, от церкви наша соотечественница натерпелась гораздо больше, чем от учёных-скептиков. Клерикалы отнюдь не жаловали Елену Петровну, а она отвечала им полной взаимностью. В-первых, в теософии, которой быстро увлеклась вся мыслящая часть общества, католические пасторы увидели, и не без оснований, опасного конкурента. Во-вторых, Блаватская в своих философских трудах нещадно критиковала догматизм и лицемерие католической церкви, поддерживающей наиболее реакционные, консервативные порядки в обществе и препятствующей его подлинному духовному и культурному прогрессу.

Католическая церковь сполна отплатила Блаватской за её инакомыслие: самый крупный скандал, преследующий цель опорочить имя Блаватской и выставить её в глазах общества шарлатанкой и обманщицей, был организован и оплачен не кем-нибудь, а священником-иезуитом Паттерсоном, чего он сам даже не скрывал впоследствии. Словом, не повезло Елене Петровне с клерикалами.

Не лучше обстояло дело и с мистиками разных мастей. В то время в США и Европе процветало увлечение спиритизмом. Столоверчением занимались все, кому не лень. Но если вы думаете, что Блаватская нашла себе единомышленников в среде медиумов и спиритов, то ошибаетесь. Их наша неукротимая соотечественница разобрала по косточкам похлеще, чем лицемерных пасторов. Блаватская постоянно доказывала: не надо вызывать духов, эта практика приносит лишь вред – от нездоровых подвижек в психике до полной духовной деградации в целом.

А поскольку мода на общение с духами приобрела повальный характер, это можно было расценивать как серьёзную опасность для всего общества. Кто-то должен был остановить эту психическую эпидемию, взять на себя миссию по разоблачению подлинной сути спиритизма. Но кто мог это сделать? Только тот, кто, имел, во-первых, больше познаний в сфере оккультного, чем сами спириты, и, во-вторых, достаточно смелости и мужества, чтобы прямо заявить о вреде спиритической практики. Ну конечно же, эта неблагодарная задача выпала на долю Блаватской.

Увы, чтобы убедить в чём-то публику, привыкшую к психокинетическим феноменам на оккультных сеансах (стукам, движению стола, левитации предметов и тому подобное), а по большей части – к симуляции этих феноменов медиумами-мошенниками, требовались не только знания. Для этого нужно было обладание паранормальными способностями, которые доказали бы публике, что слова Блаватской истинны, что она не только знает, но и умеет многое.

Блаватская действительно умела. Материализация, ясновидение, телекинез – этими способностями она обладала от рождения; усовершенствовать их ей довелось в далёких гималайских ашрамах (школах) её духовных Учителей.

Прошли годы – и бесстрастные кинокамеры зафиксировали и подтвердили истинность феномена материализации в исполнении Сатьи Сай Бабы. Этого индийского святого многие считали и до сих пор считают чуть ли не Мессией.

Но Блаватская демонстрировала примеры материализации ещё более эффектные, чем он. При этом ни на какое мессианство она никогда не претендовала – наоборот, объявляла всё это чепухой, игрушками по сравнению с подлинным духовным знанием.

Блаватская просила окружающих не увлекаться чудесами или, как их тогда называли, феноменами. Главное – это знания, твердила она. Но публика упорно требовала от неё чудес. Блаватская демонстрировала свои уникальные способности, забыв при этом мудрую пословицу: «каждый судит в меру своей испорченности».

Умные люди, увидев феномены Блаватской, поверили в существование подлинно духовного знания, отошли от спиритизма и занялись изучением эзотерической философии.

Но многочисленные враги Блаватской увидели в её способностях прежде всего повод расквитаться с ней – и тут же объявили её шарлатанкой и мошенницей. Началась травля в газетах, полились потоки самой грязной клеветы и на саму Блаватскую, и на Теософское общество.

Постоянные нападки, ложь и провокации преследовали Блаватскую днём и ночью, выпивая, подобно вампиру, её жизненные силы. У неё было слишком горячее сердце. Ученица высших гималайских Адептов, Блаватская была начисто лишена обязательного качества подлинного йога: непоколебимого внутреннего спокойствия, невозмутимости. Переживания буквально убивали Елену Петровну, отнимая и без того подорванное непосильной работой здоровье.

А работала Блаватская по 16 часов в сутки – писала свои философские работы и газетные статьи, отвечала на письма последователей, принимала у себя учёных, общественных и религиозных деятелей, давала интервью, выступала с речами. Конечно же, эта самоотверженность дала свои плоды: теософия и сейчас остается одним из самых могущественных духовных течений на Западе.

А в России? В России Блаватскую по-прежнему плохо знают – «несть пророка в своем отечестве».

Станет ли когда-нибудь непризнанный в своём Отечестве пророк признанным? Остаётся лишь надеяться на это.